Неточные совпадения
Однажды мужичок соседней деревни привез к Василию Ивановичу своего брата, больного тифом.
Лежа ничком на связке соломы, несчастный умирал; темные пятна покрывали его тело, он давно потерял сознание. Василий Иванович изъявил сожаление о том, что никто раньше не вздумал обратиться к помощи медицины, и объявил, что спасения нет. Действительно, мужичок не довез своего брата до дома: он так и умер
в телеге.
Клим пораженно провожал глазами одну из
телег. На нее был погружен лишний человек, он
лежал сверх трупов, аккуратно положенных вдоль
телеги, его небрежно взвалили вкось, почти поперек их, и он высунул из-под брезента голые, разномерные руки; одна была коротенькая, торчала деревянно и растопырив пальцы звездой, а другая — длинная, очевидно, сломана
в локтевом сгибе; свесившись с
телеги, она свободно качалась, и кисть ее, на которой не хватало двух пальцев, была похожа на клешню рака.
Догнали
телегу,
в ней
лежал на животе длинный мужик с забинтованной головой; серая, пузатая лошадь, обрызганная грязью, шагала лениво. Ямщик Самгина, курносый подросток, чем-то похожий на голубя, крикнул, привстав...
Телега ехала с грохотом, прискакивая; прискакивали и мужики; иной сидел прямо, держась обеими руками за края, другой
лежал, положив голову на третьего, а третий, опершись рукой на локоть,
лежал в глубине, а ноги висели через край
телеги.
Не отъехал он и 100 шагов, как ему встретилась сопутствуемая опять конвойным с ружьем ломовая
телега, на которой
лежал другой, очевидно уже умерший арестант. Арестант
лежал на спине на
телеге, и бритая голова его с черной бородкой, покрытая блинообразной шапкой, съехавшей на лицо до носа, тряслась и билась при каждом толчке
телеги. Ломовой извозчик
в толстых сапогах правил лошадью, идя рядом. Сзади шел городовой. Нехлюдов тронул за плечо своего извозчика.
В телеге перед нами не то сидело, не то
лежало человек шесть
в рубахах,
в армяках нараспашку; у двоих на головах не было шапок; большие ноги
в сапогах болтались, свесившись через грядку, руки поднимались, падали зря… тела тряслись…
На другой день Чертопханов вместе с Лейбой выехал из Бессонова на крестьянской
телеге. Жид являл вид несколько смущенный, держался одной рукой за грядку и подпрыгивал всем своим дряблым телом на тряском сиденье; другую руку он прижимал к пазухе, где у него
лежала пачка ассигнаций, завернутых
в газетную бумагу; Чертопханов сидел, как истукан, только глазами поводил кругом и дышал полной грудью; за поясом у него торчал кинжал.
На половине дороги обогнали
телегу,
в которой ехал старик Основа с двумя маленькими дочерями, а потом другую
телегу,
в которой
лежали и сидели брательники Гущины. Лошадью правила их сестра Аграфена, первая заводская красавица.
Едем назад, а теленок у нас
в телеге привязанным
лежит; а другой раз и вырвется да бежать от нас, а мы, причетники, за ним…
Телега сейчас же была готова. Павел, сам правя, полетел на ней
в поле, так что к нему едва успели вскочить Кирьян и Сафоныч. Подъехали к месту поражения. Около куста распростерта была растерзанная корова, а невдалеке от нее,
в луже крови,
лежал и медведь: он очень скромно повернул голову набок и как бы не околел, а заснул только.
— Иду я, ваше благородие,
в волостное — там, знашь, всех нас скопом
в работу продают; такие есть и подрядчики, — иду я
в волостное, а сам горько-разгорько плачу: жалко мне, знашь, с бабой-то расставаться. Хорошо. Только чую я, будто позаде кто на
телеге едет — глядь, ан это дядя Онисим."Куда, говорит, путь
лежит?"
На первом беспрестанно встречаете вы длинные ряды обозов, нагруженных товарами; там же
лежат богатые и торговые села: Богородское, Ухтым, Укан, Уни, Вожгалы (последние два немного
в стороне) — это центры местной земледельческой промышленности; на втором все пустынно, торговых сел вовсе нет, и
в течение целой недели проедет лишь почтовая
телега, запряженная парой и везущая два предписания и сотню подтверждений местным дремотствующим властям, да письмо к секретарю какого-нибудь присутственного места от губернского его кума и благо-приятеля.
Хорошо еще, что церковная земля
лежит в сторонке, а то не уберечься бы попу от потрав. Но и теперь
в церковном лесу постоянно плешинки оказываются. Напрасно пономарь Филатыч встает ночью и крадется
в лес, чтобы изловить порубщиков, напрасно разглядывает он следы
телеги или саней, и нередко даже доходит до самого двора, куда привезен похищенный лес, — порубщик всегда сумеет отпереться, да и односельцы покроют его.
— А вот изволишь видеть: вчерась я шел от свата Савельича так около сумерек; глядь — у самых Серпуховских ворот стоит тройка почтовых, на
телеге лежит раненый русской офицер, и слуга около него что-то больно суетится. Смотрю, лицо у слуги как будто бы знакомое; я подошел, и лишь только взглянул на офицера, так сердце у меня и замерло! Сердечный!
в горячке, без памяти, и кто ж?.. Помнишь, Андрей Васьянович, месяца три тому назад мы догнали
в селе Завидове проезжего офицера?
Между колесами
телег,
Полузавешанных коврами,
Горит огонь: семья кругом
Готовит ужин;
в чистом поле
Пасутся кони; за шатром
Ручной медведь
лежит на воле.
Коновалов растянулся на полу пекарни и скоро заснул. Я
лежал на мешках с мукой и сверху вниз смотрел на его могучую бородатую фигуру, богатырски раскинувшуюся на рогоже, брошенной около ларя. Пахло горячим хлебом, кислым тестом, углекислотой… Светало,
в стекла окон, покрытые пленкой мучной пыли, смотрело серое небо. Грохотала
телега, пастух играл, собирая стадо.
Перед ними
лежала узкая дорога, ограждённая с обеих сторон стволами деревьев. Под ногами простирались узловатые корни, избитые колёсами
телег, а над ними — густой шатёр из ветвей и где-то высоко — голубые клочья неба. Лучи солнца, тонкие, как струны, трепетали
в воздухе, пересекая наискось узкий, зелёный коридор. Запах перегнивших листьев окружал их.
Да, добрый был мужик, но, видно, судьба ему судила пропадать промежду двумя шинками… А все-таки человек был веселый и все, бывало, песни поет. Весь, бывало, пропьется, и баба сердитая дома дожидается, а он как песню или прибаутку сложил, так думает, что горе избыл. Так и теперь:
лежит себе
в телеге и поет во все горло, что даже лягушки с берега кидаются
в воду...
Янкель стал смотреть на свет какие-то шаровары, чтобы ошибкой не дать чорту новых, а
в это время за рекой, по дороге из лесу, показалась пара волов. Волы сонно качали головами,
телега чуть-чуть поскрипывала колесами, а на
телеге лежал мужик Опанас Нескорый, без свитки, без шапки и сапогов, и во все горло орал песни.
— Это который
в телеге лежал?
У открытых монастырских ворот стояла крестьянская
телега,
в которой
лежала какая-то исхудалая баба с лихорадочно горевшими глазами.
Ермил, которого мне пришлось разбудить — он
лежал на задворке, возле
телеги, на охапке соломы, — Ермил довольно равнодушно, не без некоторого даже колебания принял мой подарок, не поблагодарил меня, тут же уткнул голову
в солому и снова заснул.
Ужасный демон
Приснился мне: весь черный, белоглазый…
Он звал меня
в свою тележку.
В ней
Лежали мертвые — и лепетали
Ужасную, неведомую речь…
Скажите мне: во сне ли это было?
Проехала ль
телега?
Вижу —
лежит в повозке без чувств; тряхнет на ухабе
телегу, так она головой о переплет и ударится.
«Пьер смотрел то на кавалерийский полк, то на
телегу, на которой сидели двое раненых и
лежал один, и ему казалось, что тут,
в них, заключается разрешение занимавшего его вопроса… Кавалеристы-песенники проходили над самой
телегой.
Она отворила ворота, и Николай взял лошадь под уздцы. Долгуша въехала на крытый глухой двор, где Теркина охватила прохлада вместе с запахом стойл и коровника, помещавшихся
в глубине. Стояли тут две
телеги и еще одна долгуша,
лежало и много всякой другой рухляди. Двор смотрел зажиточно. Изба — чистая, с крылечком. На ставнях нарисованы горшки с цветами, из окон видны занавески.
Не далее как на аршин от меня
лежал скиталец; за стенами
в номерах и во дворе, около
телег, среди богомольцев не одна сотня таких же скитальцев ожидала утра, а еще дальше, если суметь представить себе всю русскую землю, какое множество таких же перекати-поле, ища где лучше, шагало теперь по большим и проселочным дорогам или,
в ожидании рассвета, дремало
в постоялых дворах, корчмах, гостиницах, на траве под небом…
Еду, знаешь,
лежу в телеге-то на сене, да трубочку, вот как теперь, покуриваю, а кони помаленьку идут.
Телеги, на которых
лежали и сидели по три и по четыре солдата раненых, прыгали по набросанным
в виде мостовой камням на крутом подъеме.